Бизнес

Дальше бизнесмены. Предприниматели. Которые по определению, ведут дела на свой страх и риск и осмысленно рисковали с целью получения прибыли.

Валютный риск. Бизнесмены, например, которые систематически занимались импортом и не купили форвардные контракты или фьючерсы на разницу в курсах рубль-валюта. Которые уже продали товар в рубле, но не купили его еще в долларе, а форвардными контрактами не застраховались от резкого роста курса доллара. Вот такие люди теряли: в 98-ом потеряли все, в 2008-ом теряли что-то, в 2014-ом теряли много и т.д. И они продолжают это делать: покупать товар в одной валюте, продавать его в другой валюте, но не хеджируют валютные риски и вообще даже приблизительно не понимают, что кончиться это может полным разорением.

Риск изменения бизнеса. Торговые центры. Владельцы торговых центров строили их в надежде, что понятные, большие, ясные доходы от посещения реальных магазинов впереди, строили модель и вообще даже и не думали о том, что есть риск развития Интернета и риск резкого роста объема покупок через Интернет. Хотя отлично знали, что в интернет-магазинах товары могут быть дешевле на 30-40-50%. Что люди будут приходить в торговый центр посмотреть какую-то вещь, сфотографировать ее артикул, а потом закажут то же самое по Интернету на 30% дешевле. И уж тем более торговые центры не предполагали, что во время эпидемии COVID в 2020 году Президент России им предложит 6 месяцев не взимать арендную плату с мелкого бизнеса. При этом им самим возвращать кредиты в банк с процентами будет нужно, потому что они под разряд «мелкий бизнес» никак не попадают. Вот эти модели люди не строят, риски страновые, политические и ные не считают, это приводит к тому, что люди разоряются. Дай бог, чтобы как юридическое лицо, а, если кредиторы докажут субсидиарную ответственность, то потом и как физическое лицо. Придется отдавать вообще все, что нажито непосильным трудом.

Страновой риск. Дальше были владельцы малодоходной недвижимости, которые были уверены, что сейчас могут сдать объект в аренду «за недорого», и будет значимый доход. А оказалось, что власти субъекта федерации могут пересчитать кадастровую цену этой недвижимости, задрать ее выше рынка. Налог, соответственно, на кадастровую стоимость становится настолько большим, что все доходы оказываются практически равны расходам, а, может быть, даже и меньше, чем расходы.

Риск укрупнения бизнеса. Теперь вспомним «мелкий бизнес» - ларечников. Сколько было ларечников в перод с 1995 по 2010? Миллионы. А сколько их осталось после того, как «Дикси», «Пятерочка» и прочие «Магниты» построили свои сети? Хорошо, если сотню тысяч сейчас наберем по России. Но уже точно не миллион. Все эти предприниматели не просчитали риски своего развития. Может быть, действительно, они не так уж и много вложили: сколько ларек стоит? В любом случае, если бы они понимали, что со временем крупные сети сформируются , они, может быть, чем-то другим занялись, чтобы потом уже этот, другой, бизнес не «пролетел». Ну, и малые бизнесмены, в принципе по большому счету, могли бы почитать Ленина, у которого в одном из признаков империализма было сказано, что крупные компании вытесняют мелкий и средний бизнес. Что, в общем-то, очевидно, любая крупная компания имеет меньшие издержки, чем мелкая компания для производства или дистрибуции той же самой продукции.

Сотни тысяч закрывшихся малых бизнесменов. Только в 2018 году в России было открыто более 290 тыс. предприятий, а прекратили свою деятельность свыше 600 тыс. компаний. 300 000 предпринимателей не просто осознали ошибочность построенной ими экономической модели бизнеса, но и поняли неспособность изменить ее до состояния «рентабельно».